Мнение

Среди многочисленной рос­сийской эмиграции первой вол­ны, вызванной приходом к власти в стране большевиков, оказались и выходцы с Северного Кавказа, в том числе из нашей республики, в то время называвшейся Нальчик­ским округом. Это были прежде всего представители высших со­словий, дореволюционная политическая и военная элита, а также подпадавшие под категорию «со­циально чуждых элементов». Пе­ред тем как покинуть страну, мно­гие, спасая свои жизни, пытались найти приют в Осетии, Ингуше­тии, Чечне, Азербайджане, Грузии и других регионах. Но здесь в хо­де многочисленных чисток их час­то выявляли и в лучшем случае увольняли с работы, отчисляли из учебных заведений, в худшем -отправляли по этапу или расстре­ливали.

Безопасней себя чувствовали те, кто оказался за пределами со­ветской России. Тем не менее по­ложение основной массы эмиг­рантов было незавидным. Да, они спасли свою жизнь, однако те­перь, потеряв все, им пришлось начинать с нуля. Но главной траге­дией все же была невозможность вернуться на родину.

Реалистично иллюстрирует картину эмигрантской жизни на­ших земляков в своих произведе­ниях офицер Кабардинского кон­ного полка «Дикой дивизии», ак­тивный участник антибольше­вистской борьбы в Нальчикском округе К. Чхеидзе. В середине 1920-х годов он случайно встре­тил в Болгарии своего друга и однополчанина, кавалера трех бое­вых орденов и Георгиевского кре­ста 4-й степени, поручика Хабижа Абдурахманова: «...в одно туманное утро я проходил в одном из городков Розовой Долины мимо мечети. Зябнущие руки искали те­пла, но их нельзя было спрятать в карманы, потому что они держали топор. Я возвращался с работы и думал, что, придя домой, мне удастся сварить картошку. Какой-то неясный силуэт отделился от двери мечети и, медленно пере­бирая ступени, сошел вниз. Странный балахон... бывший рас­терзанной солдатской шинелью, едва прикрывал могучее тело. Не­большая облезлая шапчонка не умещалась на великанской круг­лой голове... Я присмотрелся к давно небритому лицу понуро шагающей фигуры... Боже мой!.. Да ведь это Хабыж!.. Невдалеке на­ходился дом, в котором я жил. Усадив Хабыжа за верхний - по­четный конец стола, я побежал в лавки, чтобы в один раз истратить деньги, рассчитанные на неде­лю».

Разбросанные не по своей во­ле по миру, выходцы из нашей республики со временем потеря­ли надежду повидать родные мес­та К тому же перед ними открыва­лась мрачная перспектива быть похороненными на чужбине.

На сегодняшний день могилы наших земляков-эмигрантов, со­средоточенные в основном в Европе и на Ближнем Востоке, находятся не в лучшем состоянии, многих их уже и не найти. Беспокойство в связи с военным конфликтом в Сирии вызывает могила героя Русско-японской и Первой мировой войн, генерал-майора Белой армии Мудара Анзорова в городе Алеппо. В Турции, не без участия руководителя Кабардино-Балкарского правозащитного центра В. Хатажукова, было най­дено и приведено в надлежащий вид захоронение председателя правительства Горской республи­ки Пшемахо Коцева и его супруги Люци Мисаковой.

Много представителей севе­рокавказской эмиграции, в том числе кабардинцев и балкарцев покоятся на мусульманском клад­бище во Франции в пригороде Парижа под названием Бобиньи. Среди них Георгиевский кавалер, князь, генерал-майор Тембот Бе-кович-Черкасский. В Русско-японскую войну он командовал Кабардинской сотней, в Первую мировую являлся помощником командира Кабардинского конно­го полка. Его геройство на поле боя вошло даже в армейский фольклор:

«Врубился первым князь Черкасский

В ряды отеческих врагов,

Сверкнул вверху клинок дамасский

И два австрийца без голов».

В годы гражданской войны Бекович-Черкасский возглавлял сначала Черкесскую, а затем Ка­бардинскую конную дивизии, вхо­дившие в состав Белой армии на юге России. В январе 1919 он был назначен правителем Кабарды.

Чуть поодаль - могилы Эльмурзы Бековича-Черкасского - штаб-ротмистра Кабардинской конной дивизии, публициста, Исмаила Шакова - дипломирован­ного врача, Таусултана Шакмано-ва - юриста, председателя Наль­чикского областного народного совета, поддержавшего в 1918 3. Даутокова-Серебрякова в его борьбе с большевиками...

Многие захоронения находят­ся в плачевном состоянии (у боль­шинства захороненных в Бобиньи не осталось родни): с трудом читаются надписи на надгробных камнях, некоторые из них повале­ны или вовсе отсутствуют.

Но это не самая большая про­блема. Дело в том, что до 1990-х кладбище в Бобиньи находилось в собственности местной мусуль­манской общины. Однако перед смертью имам продал землю, на которой оно расположено, госу­дарству. По французскому зако­нодательству могилы, за которые в течение определенного време­ни не вносится плата, считаются беспризорными и освобождаются для других. Останки же переносят в общую траншею в урне с иден­тификационным номером.

Существует возможность по­влиять на ситуацию. Если руко­водство Кабардино-Балкарии, а лучше - всех северокавказских республик на официальном уров­не, коллективно обратится к вла­стям Франции с просьбой при­дать захоронениям какой-либо статус, гарантирующий их непри­косновенность, то такое обраще­ние может быть услышано. И по­вод есть: в 2014 будет отмечаться 100-летие начала Первой миро­вой войны, в которой Россия вы­ступила в союзе с Францией, а покоящиеся на ее земле наши со­родичи приняли в ней активное участие. Чеченцы на кладбище в Бобиньи уже восстановили и обезопасили могилу нефтепро­мышленника, президента Горской республики Абдул-Межида Чермоева.

С другой стороны, почему бы не перезахоронить прах наших зе­мляков на родине, как они того и желали? Наличие в республике могил таких выдающихся лично­стей поднимет ее престиж в куль­турно-исторической сфере, пред­ставленной в основном советской тематикой. Этим вопросом могла бы заняться недавно созданная в республике «Палата уорков» - тем более что почти все захоронен­ные на чужбине эмигранты явля­ются представителями этого со­словия. Вот ингуши, к примеру, откуда-то из Европы привезли прах царского генерала Мальсагова, участвовавшего в Белом движении, и торжественно пере­захоронили его на родине.

Если мы считаем себя циви­лизованным, культурным общест­вом, мы не должны допускать, чтобы где бы то ни было могилу нашего земляка считали беспризорной.


Осман ЖАНСИТОВ, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Кабардино-Балкарского института гуманитарных исследований.


 

 

лента новостей

посещаемость

Пользователи
1
Материалы
1646
Кол-во просмотров материалов
11255890